- Иван Иванович, как мне известно, для вас это уже не первый опыт работы на немецкой земле.
- Да, мне доводилось трудиться в Германии в начале девяностых. Тогда только открылся железный занавес, и западные клубы старались заполучить наших спортсменов. Ведь советские атлеты были на порядок сильнее их звезд, а платить им можно было намного меньше. И мы это понимали. На сборную из Коми с вожделением смотрели многие страны Европы, но Германия в особенности. Почти все мои ребята получали приглашения от различных клубов. Да и меня не раз пытались переманить, но тогда очень не хотелось уезжать из страны. Сказалось еще и советское воспитание: я был и остаюсь патриотом до мозга костей. Но нашелся клуб, предложивший мне работать на два фронта: немецкий и отечественный. Он располагался в Хабельне. Помню, что ситуация у них была плачевной. Вместе с моими ребятами сумел я вытащить их команду в высшую лигу, где они продержались год. Для Германии это было сенсацией. Ведь Хабельн - небольшой городок с населением 30 тысяч, всегда существовавший за счет туристов. А тут вдруг, бац, и сразу - в высшую лигу. За этот результат мне присвоили звание «Почетный гражданин Хабельна». Позже, при переезде в Гамбург, это мне очень помогло.
- Что же заставило вас, как вы говорите, патриота до мозга костей, переехать в Гамбург?
- Супруга. У нее вся родня уже давно живет в Гамбурге. Рано или поздно нам тоже пришлось бы менять гражданство. Сам-то я - коренной сыктывкарец. Здесь родился, здесь и умру. Хотя сейчас я гражданин Германии, и паспорт у меня немецкий. Но надеюсь, что закопают меня в родной земле. Впрочем, на жизнь в чужой стране мне грех жаловаться. Германию я знал еще до переезда, прекрасно владел языком. К тому же имел и связи. Так что проблем с трудоустройством не возникло. Уже через три месяца меня назначили председателем федерации по пауэрлифтингу. Опять же для немцев случай из ряда вон выходящий. Они редко приглашают на руководящие должности иностранцев, доверяют только своим. Первое время я переживал, что мое происхождение как-то может повлиять на взаимоотношения «вверенного мне подразделения» с другими клубами и федерациями. Но все страхи развеял мой немецкий товарищ. Он спросил: «Разве в твоем паспорте сказано, что ты русский? Официально ты - гражданин Германии, значит, будешь приносить благо нашей стране».
Хотя, чего скрывать, мне как иностранцу они все-таки доверили черновую работу. Пауэрлифтинг в Гамбурге на момент моего назначения был скорее мертв, чем жив. Хотя не исключаю, что на эту должность меня пригласили, памятуя о хабельновском чуде. Видимо, надеялись, что я повторю его и в Гамбурге. Я оправдал их надежды. Двое немецких воспитанников стали призерами чемпионата Германии. Думаю, что и на Олимпийских играх эти ребята покажут достойные результаты.
- В целом вам довелось прожить и поработать в Германии с учетом опыта Хабельна почти два года. Согласитесь, срок весьма серьезный. Это дает вам право объективно оценивать все достоинства и недостатки нашей спортивной административной системы.
- У нас слишком раздут бюрократический аппарат. Это мешает работать. Тренеру, чтобы организовать только одно соревнование, необходимо собрать до десятка разрешений с подписями различных чиновников. Он должен сам искать спонсоров, выколачивать средства, ходить на поклон к министру, к Главе республики. При этом он теряет драгоценное время, которое мог бы посвятить ученикам. В Германии все намного проще. Там нет министерства. Спорт курирует только один человек. В каждом городе у него есть помощники. К ним можно обратиться в любой момент без каких-либо протекций. Они всегда готовы помочь.
Спортивных команд и клубов там больше, чем в России. Команды входят в различные федерации, между которыми идет борьба за места в определенной лиге. Государство финансирует непосредственно через федерации только олимпийские виды спорта. Немцы прагматичны, они не выкидывают миллионы на армию чиновников. Думаю, что нам стоило бы поучиться у них расчетливости.
- Олимпийские виды спорта финансируются за счет бюджета. А как же остальные?
- Они живут на средства спонсоров. Впрочем, президентам клубов не приходится ходить на поклон к владельцам крупных компаний. Государство обязывает успешные предприятия оказывать поддержку спортивным клубам. Хотя они и не сопротивляются. Зажиточные предприятия считают за честь спонсировать спорт. Для компаний с раскрученным брендом - это дополнительная реклама. Плюс ко всему средства, выделяемые спортивной команде, не облагаются налогами. Поэтому все в выигрыше: и клубы, и спонсоры.
- Помнится, несколько лет назад федерацию тяжелой атлетики огульно обвиняли в СМИ. Не ускорило ли это ваш отъезд?
- Нет, только задержало меня дома. Тогда мы переживали трудные времена. Нас ущемляли со всех сторон. На федерацию набросилось министерство, которое через прессу поливало нас грязью. Нам ставил препоны при организации соревнований и турниров, целенаправленно душили нищетой. Средства, запланированные для федерации, урезались почти в два-три раза. До сих пор не могу понять, в чем мы тогда провинились перед бывшим в то время министром Валентином Ивановым. Вроде работали как всегда, тренировали ребят, выпускали мастеров спорта. Из-за этого двое наших спортсменов не смогли поехать на Олимпийские игры. Но даже сейчас я опасаюсь за своих. Пока у нас не все гладко. За здание, в котором мы занимаемся, идет битва не на жизнь, а на смерть. Зал расположен в центре города, напротив центрального рынка. Крупные коммерсанты готовы заплатить за него любые деньги. Но пока мы держим оборону, не сдаемся. Проводим здесь зональные и республиканские соревнования. Недавно смотрел, как выступают мои ребята, и сердце кровью обливалось. Я не могу их забыть. Надеюсь, что однажды смогу вывезти их в Германию. Там им будет легче.