На чемпионате мира 1957 года в Тегеране состоялась моя вторая встреча с Сальветти. Помню, как горевал тренер американской команды тяжелоатлетов Боб Хоффман по поводу того, что Пол Эндерсон ушел в профессионалы! Но он тешил себя надеждой, что Сальветти не даст нам шанса завоевать золотую медаль, тем более что менажировал Умберто в тот день олимпийский чемпион Томми Коно... Никто вообще не сомневался в победе Сальветти. Накануне моего поединка с ним иранский шах Реза Пехлеви устроил званый ужин, где Сальветти был вручен его портрет в массивной серебрянной раме с надписью "Самый сильный человек планеты". Одна из иранских газет писала об этом чемпионате так: "Русские ведут решительное наступление на помосте (у нас уже было 5 медалей - А.С.М.). Но, когда наступит последний день чемпионата, им придется смириться с тем, что самый сильный человек планеты все же не в их команде..." Все это заводило... Мы проводили последние предсоревновательные тренировки в спортзале Тегеранского университета и, бывало, даже чередовали тренировочные подходы. Конечно, мы оба пытались разгадать сюрпризы соперника. Аргентинец все время "баловался" легкими весами, не выказывая истинной спортивной формы. Но затем я толкнул предусмотренный планом тренировки приличный вес, и по реакции Умберто, потерявшего напускное спокойствие, стало ясно, что нам предстоит жестокая схватка. Он, видимо, гадал, кого выставят для схватки с ним - меня или минчанина Евгения Новикова, ставшего в том году чемпионом СССР. Выставили меня. В первой попытке я выжал 160 кг, а затем не смог выжать 165, и одолел этот вес в последней попытке. Помню, как темпераментные иранцы, большие любители тяжелой атлетики, бурно приветствовали каждый выход спортсменов... Но Сальветти выжал 175, и передо мной встала задача как минимум отыграть сумму. В рывке Сальветти не поднялся выше 140 кг, упав с весом 142,5 кг, а я, оставшись один, зафиксировал 147,5. После этого началась тактическая борьба. Первая попытка: Сальветти - 170, я - 180 кг. Сальветти заказывает 180 и не берет его! Я во второй попытке фиксирую 185, и тут Сальветти просит поставить на штангу 187,5 кг, чтобы обойти меня. Он со своим тренером идет на риск, надеясь на чудо. Умберто поднял вес только до пояса, и безнадежно выпустил его из рук... Именно этот вес для меня означал магическую цифру - 500 килограммов, и мне он в тот вечер покорился.
| 
